"Я оказался там случайно, - пишет Ян Шенкман. - Не по зову сердца и даже не по работе - мне надо было передать самоучитель по идишу одной девушке.
Естественным образом я попал в колонну русских националистов. А куда мне еще податься со своим идишем?
И вот что я вам скажу: националист нынче пошел не тот. Более сложный, неоднозначный. Сначала они кричали: "Россия - цэ Европа!", а потом сразу без паузы: "Вперед, вперед, националист!" Куда вперед? В Европу, конечно!
Рядом со мной какая-то женщина заорала:
- Россия будет великой!
Ее тут же одернули:
- Нельзя так говорить. Мы должны быть толерантны ко всем народам. Ну, кроме самых зловредных.
- А со зловредными как?
- Зловредных уничтожать.
Националистам поддакивали люди Марка Гальперина, стоявшие под своими знаменами прямо рядом. Лозунги у них были даже более яростными. А с другой стороны, почему бы Марку Гальперину не быть русским националистом? Имеет право.
Я тоже, из всех сил прижимая в груди самоучитель по идишу и англо-ивритский словарь, кричал: "России русскую власть!". Но я-то кричал это в хорошем смысле, а вот все остальные - не знаю.
Тут появился русский националист Сева Емелин с характерными признаками четвертого дня запоя. "Я здесь по работе, - сказал он. - Мне надо выпить с Яркевичем". И рванул к флагу с желто-голубым трезубцем, восклицая: "Слава Украине, ребята!"
Яркевич, человек, широко известный фразой "А по ебальничку?", после которой собеседнику трудно удержаться, чтобы действительно не навешать ему по ебальнику, взял меня под руку и сказал:
- Ян, вы отдаете себе отчет, что сегодняшний марш - это сплошное неуважение к оппозиции? Где вертолеты, блять? Где вертолеты, я спрашиваю? Эти суки экономят на нас! Где служебные собаки? Где мой любимый второй оперативный полк полиции? Нас не уважают! В следующий раз поставлю условие: не будет вертолетов - на митинг не выхожу!"
Появился Лесин с вопросом: "Нет ли где-нибудь поблизости салона красоты?"
- Зачем тебе, Женя?
- Покрасоваться!
Потом посмотрел на часы, сказал: "Уже можно!" и крикнул:
- Свободу Ильдару Дадину!
В этот день Дадин был освобожден из колонии.
Рядом со мной шла отчаянная борьба за место в колонне. Продвигаясь по Рождественскому бульвару, оппозиционеры шутили:
- Пропустите! Я здесь место себе забронировал еще с 1991 года!
- А я с 1953-го!
- Это как?
- Вот ровно на этом месте шли мы хоронить Сталина. И тут я как закричу: "Путин должен уйти!"
Мимо прошел человек с портретом Немцова и надписью: "Это шесть пуль - в нас!". Шел и откровенно ржал. Улыбка не сходила с его лица.
Я далек от мысли, что он смеялся над Немцовым или, упаси боже, над Путиным. Думаю, что у него был какой-то свой, личный повод.
Шел Быков, шел Носик, шел седобородый старик, который непрерывно бурчал: "Или пусть Путин уйдет, или я не знаю, что сделаю!"
Потом он сказал:
- А давайте я покажу им жопу!
Я говорю:
- А давайте не сейчас. Давайте прибережем это мощное оружие на крайний случай, оно нам еще понадобится.
Все закричали "Россия будет свободной!" и спрашивают меня:
- А ты чего не кричишь?
Тут мне на голову упал транспорант "Главная задача оппозиции - просвещение!", и я тоже закричал:
- Блять!!!"